Разведчик в мазуте
Разведчик в мазуте

Разведчик в мазуте

10:10, 23.01.2012
12 мин.

Председатель Государственной службы геологии и недр Эдуард Ставицкий рассказал о запасах, разведке и добыче нефти и газа в Украине

Когда украинской власти не удается договориться с Россией о приемлемой цене на газ, она по традиции заводит разговоры о необходимости увеличить финансирование проектов по энергосбережению и геологоразведке, чтобы увеличить добычу собственного топлива. О том, как интенсивнее использовать ископаемые страны, «Эксперт» расспросил председателя Государственной службы геологии и недр Эдуарда Ставицкого.

— Правительство рассчитывает чуть ли не в полтора раза увеличить добычу нефти и газа в ближайшем будущем. А вы заявили, что Украина сможет уже через семь лет полностью обеспечить себя собственным газом. Это действительно реальный срок?

— Я сказал бы, что через семь-десять лет Украина сможет удвоить добычу.

Видео дня

— Удвоить, но не обеспечить?

— Обеспечить не полностью. Энергобаланс по газу на этот год составляет ориентировочно 53 миллиарда кубометров, из них 28 миллиардов потребляют население и тепловики, которые обслуживают бюджетные учреждения по регулируемому тарифу. Всё остальное потребляют в основном предприятия химической промышленности, в меньшей мере — металлургической. Сегодня ресурсный потенциал только природного газа в Украине составляет по скромным оценкам около пяти триллионов кубометров, а нефти — 760–770 миллионов тонн. Применяя энергосберегающие технологии и развивая собственную добычу, мы сможем не зависеть от мировых цен на природные ресурсы.

— Почему этого не произошло раньше?

— Есть объективные и субъективные причины. Одна из объективных причин такова: если есть возможность купить газ, то проще это сделать. Договор с Россией на его поставку, который действовал на протяжении прошлых лет, не способствовал экономии и развитию добычи нефти и газа внутри страны. Сегодня все понимают, что необходимо увеличивать финансирование геологоразведки.

— За чей счет?

— Этот вопрос мы постоянно обсуждаем с руководством компании «Укргаздобыча» и центральным офисом НАК «Нафтогаз України», а также с АО «Укрнафта». Менеджмент этих компаний всё больше убеждается, что именно они должны быть инициаторами геологоразведки. Мы должны научить недропользователя бережно относиться к природным богатствам.

                                  Геологом может стать каждый

 — К украинским месторождениям проявили интерес иностранные инвесторы. О каких проектах и инвестициях идет речь?

— Прежде всего их интересуют проекты с порогом инвестирования свыше одного миллиарда. Я исходил бы от сумм, а не от площадей и регионов, которыми интересуются инвесторы.

— Известно, что энергокомпания с мировым именем Chevron проявляет интерес к Олеской площади сланцевого газа во Львовской области. Эту компанию что-то еще интересует в Украине?

— Их интересует также глубоководный и мелководный шельф Черного и Азовского морей, а также центральная часть Приднепровской впадины. То есть почти весь сектор углеводородного сырья в Украине.

— Как быть, если на тех участках уже представлены другие компании?

— Там никто не представлен: речь идет о новых площадках. Будущие инвесторы ведут переговоры по совместному участию. Например, нефтяная корпорация Shell активно работает с «Укргаздобычей». У нас в качестве интернациональных инвесторов выступают не только национальные, но и крупные частные компании, которые проявляют серьезный интерес к украинским месторождениям.

Например, не так давно была создана публичная компания «ДТЭК Нафтогаз» (дочерняя структура группы ДТЭК бизнесмена Рината Ахметова. — «Эксперт»). Я считаю, что это крупный отечественный игрок. И я рад, что в нашем государстве появляются национальные инвесторы, которые готовы с чистого листа изучать рынок. Эта сфера была отчасти дерегулирована, и лицензии на такие виды деятельности, как геологоразведка, отменены. То есть сейчас геологоразведкой может заниматься любой желающий, если у него есть деньги.

— Существует ли единый обновленный реестр скважин и месторождений полезных ископаемых в Украине?

— Конечно, существует.

— И с ним можно работать?

— Доволен ли я им? Не совсем. Сейчас мы ведем серьезную работу по созданию геологического кадастра и упорядочению информации по всем видам полезных ископаемых на нашей территории, чтобы понять, чем обладает страна. Работы много. Большое количество информации находится на бумажных носителях, мы ее оцифровываем, устанавливаем технологии 3D-изображения. Это сложная работа, с серьезными интеллектуальными и финансовыми затратами.

                                                Нулевые лицензии

— Много ли в Украине месторождений, обремененных судебными исками на право собственности или добычи, вроде конфликта правительства с компанией Cadogan Petroleum?

— Этот конфликт уже почти разрешен. Бывшее правительство проводило такую политику: максимально отобрать всё и у всех. Им казалось, что это результативно, в итоге — отток инвестиций. С 2005 по 2010 годы система контактов между государством и недропользователем не существовала в принципе, она была разорвана в клочья.

— Но в 2007 году правительство возглавлял как раз нынешний президент Виктор Янукович…

— Да, тогда был перерыв. Мы добились того, что в Украину зашли такие игроки, как Regal Petroleum, Cadogan Petroleum. Маленькие, но публичные компании, которые котировались на биржах. К примеру, Cadogan Petroleum вложила в украинскую экономику около 300 миллионов долларов. Однако по каким-то причинам инвесторов начали третировать, пытались отобрать лицензии, останавливать добычу.

— Чем закончилась история с Regal Petroleum?

— Конфликт исчерпал себя. Пусть злые языки говорят, что «Смарт-холдинг» (компания бизнесмена Вадима Новинского. — «Эксперт») приобрела контрольный пакет акций Regal Petroleum.

— Предыдущее правительство активно раздавало лицензии на недропользование непрофильным предприятиям (путем так называемой вторичной перепродажи), которые в принципе не могут реализовать их на практике, поскольку не имеют достаточной материально-технической базы и денег. Это так?

— Такие факты, к сожалению, были. Пик таких сделок пришелся на 2008–2009 годы.

— Одна из них завершилась скандалом с заводом «АрселорМиттал Кривой Рог» по поводу месторождения окисленных руд. На каком этапе находится сейчас судебное разбирательство?

— Мы до сих пор судимся. Колоссальные залежи были попросту разбазарены. Вы ведь были на заседании Кабмина, понимаете, как там всё происходит. У каждого министра своя головная боль. И когда министру задают вопрос по теме, к которой он не имеет никакого отношения, и этот вопрос для него вообще непрофильный, то чиновник слабо понимает, о чем идет речь и за что он голосует. В общем, мы рады административной реформе.

— Что она изменила в вашей работе?

— Скажем, после недавней админреформы мы ведем суды с недропользователями, тогда как в прошлом этим занимался департамент Министерства экологии и природных ресурсов. До вас ко мне приходил один недропользователь, который заявил: «Мы судились с министерством, а теперь вы как правопреемник должны выполнять решение судов».

— Что вы ему ответили?

— Согласился, что должен это сделать. Не могу же я сказать, что решение было принято не при мне, а значит «до свидания». Наоборот, моя задача заключается в том, чтобы найти с недропользователями общий язык, понять, почему были предприняты такие действия и насколько они обоснованны. А уже после этого найти верное решение, которое позволит в первую очередь защитить интересы государства, а также не загонит недропользователя в глухой угол, откуда ему будет неинтересно инвестировать в нашу страну.

— Давайте вернемся к нарушениям при раздаче лицензий на месторождения.

— Да, зачастую какими-то непонятными комиссиями принимались некомпетентные решения. Понятно, для чего это делалось. Участки попадали людям, приближенным к власти, после чего перепродавались. Сейчас мы начали серьезную борьбу с этими фактами. Но мы действуем не выборочно, по какому-то политическому принципу, а следуем закону. Не рубим с плеча, а приглашаем для обсуждения наболевших вопросов владельцев участков.

— И что говорите?

— Говорим: «Вы — непрофильное коммерческое предприятие. У вас нет ни оборудования, ни специалистов, но есть лицензия. Давайте-ка мы выясним, хотите ли вы развивать добычу или нет?»

— Ну а если они говорят «нет», что делаете вы — аннулируете лицензию?

— Прежде чем принять такое решение, мы проводим несколько раундов переговоров, при этом понимая, что лучше найти компромиссное решение и дать владельцам какое-то время, чтобы они привлекли нормального инвестора. Иногда лучше махнуть рукой, чтобы люди хоть что-то делали, а не встревали в эти судебные споры.

В спектре нашего внимания есть предприятие, которое имеет отношение к одному народному депутату из оппозиционной фракции. Ну зачем ты набрал на себя столько лицензий, когда они тебе не нужны? При этом он котируется на бирже и снимает деньги. А в сектор экономики вообще ничего не вкладывает. Хотя этот депутат должен был уже провести апробацию, защитить запасы, построить обогатительную фабрику, начать промышленную добычу.

— А какие у него есть лицензии?

— Несколько лицензий, по которым не ведется никакая работа. То есть по бумагам что-то там происходит, создается видимость работы, чтобы избежать юридической ответственности, но, по сути, нет никакой деятельности. Когда таким предпринимателям вменяешь нарушение, они кричат, что мы душим последний оплот демократии. Если ты приобрел лицензию, то должен заниматься месторождением. Если перепродаешь или отказываешься от этого участка, то объект должен заново пройти через аукцион и получить нового собственника.

                                        Дом из песка и тумана

— В Украине явно несбалансирован платеж за недропользование. Добытчики нефти, газа, воды или песка вносят в бюджет достаточно высокие платежи, а добытчики железной руды, к примеру, платят копейки. Почему сложилась такая ситуация и будет ли она пересмотрена?

— Не совсем так. Наверное, нагрузка на нефтегазовый сектор, действительно, самая большая. Однако платежи по углю и железной руде в совокупности тоже достаточно велики.

— Но нагрузка гораздо меньше.

— Тут я бы акцентировал внимание на другой проблеме. В связи со вступлением в силу Налогового кодекса не все недропользователи понимают, как правильно уплачивать взносы. Сейчас создана рабочая группа с налоговой службой. Мы проводим разъяснительную работу для того, чтобы недропользователь случайно не забыл, как и сколько платить.

Есть проблема с добычей питьевой воды. В Европе рентный платеж на воду в пересчете на нефть и газ примерно одинаковый. В Украине очень либеральное законодательство по отношению к таким производителям. Именно поэтому Coca-Cola, Pepsi и другие компании так комфортно себя чувствуют в нашей стране и размещают тут производство.

— Как вы ведете диалог с такими производителями?

— Где ведется промышленная добыча питьевой воды, а лицензий нет, мы разъясняем. На днях к нам приходили представители Coca-Cola. Мы объяснили им, что необходимо правильно вести учет. Они были удивлены. Это публичная компания, и я уверен, что с точки зрения аудиторской деятельности там нет никаких нарушений, но в то же время есть определенные недочеты в ведении учета и своевременности подачи информации. Нам удалось найти общий язык. Такая же история с нашими отечественными производителями — компаниями «Оболонь» и «Росинка».

— Какова сумма ежегодных поступлений от ренты на нефть и газ?

— Сегодня эту статистику фиксируем не мы, а Государственная налоговая служба. Спецфонд по сбору рентных платежей отменен, чему мы рады.

— Почему?

— Потому что самым крупным плательщиком была НАК «Нафтогаз України», а поскольку в ее работе было много кризисных моментов, мы недополучали денег. Был постоянный взаимозачет и реструктуризация долгов.

«Эксперт», 1-2 (332) от 23 января 2012(Интервью подается с сокращениями)

Новости партнеров
загрузка...
Мы используем cookies
Соглашаюсь